Михаил Бударагин: Сами мы не местные

Многие мои знакомые из числа «людей с активной гражданской позицией» ужасно возмущены тем фактом, что накануне декабрьских выборов в Государственную думу они не могут понять, в чем же вообще состоит разница между претендентами на заветные парламентские кресла. Все понимают, что одни, вторые и третьи выступают «за счастие народное», но вот против чего придется за это «счастие» бороться, понятно уже не вполне. В то, что оно достанется нам всем за просто так, все равно никто не верит, а предмет борьбы год от года становится все менее значительным.

Совершенно утрачено понимание того, что же такое «достаток», как и чем он может быть измерен

Если вспомнить, то выборы год от года предлагали нам войну то против «красной чумы», то против террора, то против олигархии, то против потрясений и развала страны – все эти угрозы были вполне осязаемы: и наступление олигархов, и когда-то почти реальная победа Геннадия Зюганова, и наши солдаты в Чечне – все это действительно волновало людей.

Но былые темы давно не актуальны, а важным, судя по последнему опросу ВЦИОМ, избирателям представляются «инфляция (53%), ситуация в жилищно-коммунальной сфере (52%) и низкий уровень жизни населения (51%)», то есть на самом деле, если перевести разговор из бытовой плоскости в политическую, проблема богатых и бедных.

Даже ЖКХ в России – это беда не только инфраструктурная, но и социальная: мало кто может позволить себе купить ту квартиру, которая нужна, ипотека – это целая эпопея, стоит поговорить с любым, кто знает, каково оно, о переезде за город тоже не идет речи, и из-за совершенно ненормального перекоса с ценами на жилье социально благополучные граждане страны и «низы» оказываются живущими рядом и не умеют сосуществовать в одном пространстве.

Рост цен и низкий уровень жизни – это и есть то, с чем должны и призывают бороться все участвующие в выборах политические партии, предлагая цивилизованным образом отнять деньги у тех, кому и так хватает, дав их тем, кому по тем или иным причинам хватает не вполне. Варианты описания увлекательного процесса перекладывания наличности из одного места в другое грешат многообразием, но суть одна и та же.

И эта суть категорически никого не устраивает.

То есть официально в России существует лишь одно внятное описание социального расслоения – «черта бедности», она зафиксирована, по ней считают количество граждан страны, пребывающих на самом дне социума. Все остальные – согласно формальной логике – люди небедные. Они относительно богаты по отношению друг к другу, но бедность – это не о них.

Разумеется, в реальности дела обстоят совсем иначе.

Во-первых, не существует ясного толкования того, что называется «средний класс»: к нему принято относить всех подряд, чередуя при этом принципы определения самым вульгарным образом. То у нас «средний класс» – это люди, которые имеют собственный бизнес, то к нему причисляют скопом всех граждан страны, чей официальный доход выше средней зарплаты по стране, то речь вдруг начинает идти об уровне потребления и наличии того или иного движимого или недвижимого имущества.

Каждый высчитывает свое богатство и свою бедность по некоему предельно усредненному критерию, который можно описать так: «если у тебя мало бабок, то ты – лох

Во-вторых, совершенно утрачено понимание того, что же такое «достаток», как и чем он может быть измерен. Что такое «средний достаток», «высокий достаток» – все это отдано на откуп социологам, которые периодически публикуют какие-то цифры, которые никак не влияют на то, что думает и понимает общество о самом себе.

И, наконец, в-третьих, политически не существует никакого иного избирателя, кроме того, к которому кто-то приезжает, чтобы помочь или одарить. То есть не исполнить политическую волю, а решить сугубо прагматическую проблему. Причем богатство или бедность этого избирателя никак не зависят от самого принципа «помогите нам, сами мы не местные». Бизнесмен средней руки и продавец из соседнего ларька ведут себя одинаково: отличается лишь уровень притязаний.

Все те, у кого нет притязаний, автоматически не являются избирателями, выборы игнорируют, а потом удивленно рассуждают о каком-то «отсутствии демократии». Хотя уж ее-то как раз очень много: демос хочет, партии выполняют по мере возможностей – если это не демократия, то что тогда вообще демократия? Какое количество демоса, извините, жаждет либеральной многопартийности в стиле 90-х, такой объем либеральной многопартийности мы и имеем...

Но поддержанная самыми широкими трудящимися массами «борьба с бедностью», как она сейчас понимается в России, загоняет ситуацию в еще больший тупик: бедные становятся чуть-чуть беднее, оставаясь бедными, все остальные урывают от раздела денег по чуть-чуть, а в итоге все остаются при своих.

И виноваты в этом не партии: они-то – то же общество, депутаты с неба не падают, все же родное, наше. Партии всего лишь реагируют на тот запрос, который формулируется – прямо или косвенно – избирателями. При полной неразберихе с богатством и бедностью запрос этот и социальный конфликт, из него вытекающий, выглядят предельно просто: «почему у этих есть, а у нас – нет». И никто не может дать ответа, вот в чем дело.

Вовсе не национальная, а именно социальная тема неизбежно станет главной проблемой следующего десятилетия

Никто не может внятно и ясно сформулировать элементарные социальные нормы богатства и бедности, которые могли бы служить точкой отсчета для всей системы распознавания общественных кризисов.

Например, так и не понятно, что такое бедность – итог скупого официального измерения или невозможность купить еду/одежду/технику/автомобиль? Покупка автомобиля в кредит означает ли принадлежность к «среднему классу» или все-таки оставляет человека ниже этого уровня? Работа в государственных органах власти автоматически ли делает тебя богатым человеком, или нужно предпринимать для этого какие-то усилия, а если нужно, то какие и в каких органах власти зарабатывается быстрее? Официальное оформление медсестрой в поликлинику делает ли тебя бедным человеком, или существуют какие-то факторы, которые позволяют в данном случае бедности избежать? Если у тебя бизнес с оборотом в 1 миллион рублей в месяц, а отдаешь ты самым разным людям – официально и просто так – N процентов от этой суммы, то кто ты – богач?

Все эти (и многие другие) вопросы остаются без ответов, и поэтому каждый высчитывает свое богатство и свою бедность по некоему предельно усредненному критерию, который можно описать так: «если у тебя мало бабок, то ты – лох». Разговор заканчивается, и каждый остается наедине со своими «бабками» и своим лоховством.

Именно это лишает целые социальные страты элементарного общественного уважения (учителя, библиотекари), именно это гарантирует, что почти каждый человек, который решается говорить с властью, рассказывает власти обычно о том, что ему не очень приятно, что у него мало «бабла» и он лох. Все это произносится, конечно, иначе, но ведь смысл состоит именно в этом. Власть, в свою очередь, не может влезать в молчаливый общественный диалог о степени лоховства (это, кстати, едва ли не самый показательный пример предельной демократичности: сами же все придумали, не депутат нашептал, сами же поверили, сами обиделись) и просто дает денег, кому сколько может.

И всем – мало, потому что у кого-то всегда еще больше.

Другое дело, что говорить об этом невозможно, потому что нет никакого внятного общепринятого языка для описания проблемы: «классовое чутье» марксизма больше не работает, протестантское «заработай или умри» тоже мало кого мотивирует, а ничего иного пока не придумано. Нет ни честного богатства, потому что в истории о честном обогащении никто не верит, ни честной бедности, потому что все медиа, вся культура и вся общественная реальность прямо говорит о том, что бедным быть нельзя. В стране, где бедных так много, подобная логика выглядит даже не людоедской, а просто глупой.

Между тем медленно, но верно продолжает расти разрыв между самыми богатыми, совершенно не стесняющимися вызывающе демонстрировать свое богатство по делу и не по делу, и самыми бедными, видящими на экранах телевизоров самых богатых, которые не только не «тоже плачут», но еще и в лицо смеются над теми, у кого «нет миллиарда». И поэтому вовсе не национальная, а именно социальная тема неизбежно станет главной проблемой следующего десятилетия.

Нынешние выборы как раз показывают, что Россия прошла все угрозы развивающейся страны и столкнулась с главным вызовом страны развитой – с проблемой легитимизации богатства и объяснения бедности. Прекрасная тема лет на десять-пятнадцать работы.

P.S.: Когда колонка уже была готова, стало известно, что умер Стив Джобс, подписывавшийся просто Steve, миллионер, который ходил в кроссовках и джинсах. Я не люблю и не понимаю все эти эппловские штучки, но я могу представить себе человека, который поставил бы богатство Джобса ему в упрек. В этом смысле основатель Apple – хрестоматийный пример как раз для нашего случая: он был честно беден, стал честно богат, не перестав быть собой и не уставая объяснять, что деньги – это не ты и не твой якобы «статус», а просто механизм, который помогает тебе делать мир лучше.