Павел Руднев: Рейдерство в Доме актера

Театральные скандалы все менее благородны: экономика и экономическая цензура пришли на смену идеологии. Конфликт чиновников и актерского актива на территории Дома актера на Арбате, 35, существовал уже довольно давно и только в последний месяц перешел в активную стадию, когда надо что-то принципиально решать, собирать вече.

Вчера в большом зале Дома актера собрались народные и заслуженные артисты России, чтобы убедить друг друга в солидарности. Было много лишних слов и даже актерских слез и истерик, но, пожалуй, самым темпераментным было слово режиссера Петра Фоменко, который сперва обратил внимание на парадокс эпохи (днем раньше было открытие нового роскошного здания для Мастерской Петра Фоменко, сегодня все собрались по поводу угрозы закрытия Дома актера), а затем проявил решительность, как-то очень беспафосно и спокойно заявив о том, что сдаст государственные награды, если Дом актера будет взят штурмом.

Центральный дом актера действительно любим. В нем действительно тепло и уютно. В нем всегда можно было найти любые формы поддержки – от бесплатной площадки для показов до возможности организации творческого вечера. Он нешуточно объединяет артистическую братию, если не всю, то какую-то весьма значительную часть. В наше время редко встречаются случаи удачного объединения людей, консолидации – чаще всего консолидируются клановые системы против других кланов. В Доме актера была сделана удавшаяся попытка соединиться театральному обществу.

История вкратце такова. В 1937 году на углу улицы Горького и Страстного бульвара открывается здание Дома актера ВТО. ВТО (Всероссийское театральное общество) имеет глубокие исторические корни, уходящие в XIX век, и занимается оно серьезной творческой работой. Дом актера при ВТО – место досуга артистов разных театров, капустники, вечера для своих, бенефисы, ресторан. Дом актера на Горького – легендарное место встреч, прославленное в сотнях страниц воспоминаний, и вместе с тем один из символов если не свободы, то уж точно советской богемы и сибаритства.

Настоящим письмом Госкомимущество информирует руководство Дома актера, что оно передает Россвязьохранкультуре право владения арбатским домом

В 1987 году директором Дома актера становится Маргарита Эскина, дочь Александра Эскина, легендарного главы дома на улице Горького. Преемственность поста воспринимается как должное и справедливое решение, тем более что Маргарита Эскина – театровед по образованию, один из авторов церемонии закрытия Олимпиады-80, опытнейший работник молодежной секции телевидения, уже к тому времени много сделавший в деле поддержки творческой молодежи. Домактеровская традиция, таким образом, сохранялась, а Дом актера даже на короткое время превратился в одну из социально активных площадок, где дают трибуну многим авторам перестройки.

Но через три года приключилось несчастье. Страшный пожар, уничтоживший большую часть архива ВТО, ценности и само здание, в которое частично вложилось ВТО своими заработанными средствами. Теперь, как утверждают домактеровцы, есть неопровержимые доказательства поджога, необходимого, очевидно, тем, кто претендовал на выгоднейшее место в самом сердце Москвы. Полагающаяся страховка, кстати, до сих пор не выплачена.

Начинается поиск нового здания. В числе первых вариантов для переезда числится близлежащий особняк Музея революции (бывший Английский клуб), коллекция которого к тому времени окончательно потеряла актуальность. И дальше случается чудо. Чудо, возможное только в шальные перестроечные годы.

Поход Марии Владимировны Мироновой к Борису Ельцину оброс легендами. Сегодня странен и необычен уже тот факт, что актриса, не увенчанная государственными наградами и не обласканная властью, вот так вот запросто может достичь кабинета высокопоставленного сановника. Говорят, в ельцинский кабинет она вошла, открыв дверь ногой. Говорят, что буквально потребовала подписать не распоряжение, которое можно отменить, а указ, пригрозив Ельцину тем, что не выйдет из кабинета до момента подписи. Нахрапом и артистизмом дело было сделано: бывшее здание упраздненного Министерства культуры СССР (ул. Арбат, 35) было передано Центральному дому актера им. А.А. Яблочкиной в безвозмездное безарендное пользование на 49 лет, до 2045 года, с возможностью субаренды.

Эпоха героев перестроечной эпохи ушла, и на территории культуры стали действовать экономические законы. Как бы мы ни относились к возможности прекращения деятельности Дома актера сегодня, все равно надо признать очевидность: все, что происходит сегодня, есть вполне логичная расплата за лихость, непродуманность, русское удальство эпохи Бориса Ельцина.

В чем причина конфликта? Организация под названием Россвязьохранкультура совсем недавно отделилась от Министерства культуры России и перешла под крыло премьер-министра. Ведомство расширилось и теперь желает где-то сидеть. Ведомство расширилось, потеряло свои кабинеты в Гнездниковском переулке и теперь желает где-то сидеть. Место им подсказали в Госкомимуществе РФ, с которым как раз у Дома актера и был подписан договор на 49 лет и который уже не раз пытался наложить руку на арбатский особняк. Противостояние завершилось в конце 2007 года письмом Госкомимущества, которое и вызвало такой скандал в театральной среде.

Настоящим письмом Госкомимущество информирует руководство Дома актера, что оно передает Россвязьохранкультуре право владения арбатским домом. Что это значит фактически? Собственно Дому актера оставляют два этажа для творческой работы, а остальные пять этажей уходят Россвязьохранкультуре. У здания появляются два владельца. Со стороны должно показаться, что ситуации захвата здания нет. Дом актера попросту уплотняют. Но есть одно обстоятельство, которое стороннему взгляду неприметно.

Дом актера – общественная организация, существующая без государственных дотаций. Смысл передачи Ельциным здания на Арбате целиком и полностью Дому актера как раз и заключался в том, чтобы деньги, вырученные за субаренду площадей, шли на покрытие коммунальных и творческих расходов, на весьма существенные налоги и заработную плату. Дом актера на двух этажах без тех пяти этажей, которые можно сдавать в аренду, – это помещение, которое само себя прокормить не сможет.

Вот и получается, что сегодня артисты не только вынуждены требовать соблюдения законности (а Госкомимущество, подписывая такие письма, нарушает действие указа Ельцина), расплачиваются за лихую и необоснованную с точки зрения 2000-х годов щедрость Бориса Ельцина. Если посмотреть трезво на вещи, действительно может показаться, что неразумно было передавать огромное здание в 15 тыс. квадратных метров творческому объединению без возможности контролировать финансовую деятельность. С точки зрения государства, было бы гораздо более спокойней определить Дому актеру приличествующую дотацию, но для Ельцина в те годы были характерны царские подарки творческой интеллигенции. Но для Госкомимущества это совсем не повод идти против конституции и нарушать указы. Деятельность Дом актера (в том числе международная и всероссийская, издательская и благотворительная) не предполагает возможности усомниться в нецелевом использовании денежных средств, вырученных за субаренду. Но схема, придуманная Ельциным, небезупречна и ненадежна. Взамен отобранных этажей Дому актеру сегодня никто не предлагает никаких дотаций, как это, очевидно, должно было бы быть. Схема, придуманная Госкомимуществом, еще более патовая. Дом актера – это решительно не коммерческая организация по своему профилю. Здесь деньги не зарабатываются, только расходуются.

Дом актера – общественная организация, существующая без государственных дотаций

И в этом, собственно говоря, и заключается замкнутый круг нынешней ситуации в культуре. Число конфликтов между властью разных уровней и культурными учреждениями по всей России в последние пять лет не просто велико – зашкаливает. Если приглядеться к ним попристальней, станет ясной тенденция. Государство желает скинуть с себя часть расходов на культуру и заставить театры, музеи, концертные залы зарабатывать. Нельзя сказать, что этот рейд на культуру необоснован или нелогичен. В каких-то пределах он даже необходим – хотя бы потому, что достаточно быть хотя бы немного специалистом в этой области, чтобы сказать определенно: на культуре слишком много иждивенцев, сидящих на своем посту и пилящих бюджет в лучшем случае на свое творчество, не желающих заботиться о молодежи, ротации артистических сил и будущем нашего искусства. И большому проценту государственных театров, которые уже давно осознали необходимость экономического тренажа, этот государственный наказ даже помог подтянуться, собраться, переформатироваться. Новый директорат театров потихонечку начал справляться и с этой трудностью, что, безусловно, сказывается на повышении интенсивности работы театра и снятии симптомов творческой инертности.

Но случай с Домом актера – абсолютное беззаконие, творимое при полном попустительстве верховной власти. Что было и продемонстрировано вчера в Доме актера на примере отсутствия реакций от Министерства культуры. Не было реакций и от Союза театральных деятелей России. С СТД у Дома актера давнее непонимание. Еще с тех пор, как здания СТД РФ и одного из его подразделений Дома актера в результате пожара были разделены. СТД, возглавляемый сегодня Александром Калягиным, некогда даже сделал попытку объявить свой недавно построенный центр «На Страстном» новым, альтернативным Домом актера. Благодаря нескольким публикациям и высказанному недовольству табличка «Дом актера» была поспешно снята, а центр «На Страстном» стал работать просто как открытая площадка. Тому, что СТД никак не реагирует на арбатский конфликт, удивляться не приходится – уже слишком много театральных проблем, конфликтов, скандалов прошло без какой бы то ни было реакции со стороны союза, который, собственно говоря, по своей природе обязан поддерживать всех театральных деятелей без исключения.

Случай с Домом актера – симптоматичный. Да, государство пытается заставить культуру зарабатывать. Но есть области, где заработок невозможен, – библиотеки, некоммерческие музеи, консолидирующие организации вроде домов творчества. Случай с Домом актера – это повод для государства решить, нужна ли ему культура без экономики, культура, дотационная от начала и до конца. Должно ли государство оплачивать расходы Дома актера, цель которого – досуг этих самых актеров? Должно ли государство оплачивать досуг артистов? Есть различные точки зрения на этот вопрос. Лично мне кажется, что немножко должно. У чиновников может быть совсем иное мнение. Но это мнение так или иначе – часть размышлений на тему «Нужна ли вообще культура российскому государству и на каких условиях?». Сегодняшнее конфликтное положение между культурой и государством складывается именно потому, что государство не может, не способно ответить на этот вопрос однозначно. И агонизирует от бессилия.

Что может означать фактическое закрытие Центрального дома актера в Москве, как случится, если распоряжение Госкомимущества возымеет свой ход? Для чиновников провинциальной России это будет сигналом к веерному закрытию домов актера по всей стране (а такие есть почти в каждом областном городе нашей страны). Собственно, это уже происходит. Екатеринбургский дом актера, один из самых известных и деятельных, обложили непомерной ежемесячной арендой. Говорят, что проблемы такого же характера возникли уже в Нижнем Новгороде и еще нескольких городах.

Одна из самых неприятных подробностей конфликта вокруг Дома актера состоит в том, что без преувеличения выдающийся театральный деятель директор Дома актера Маргарита Эскина сегодня прикована к кровати тяжелой болезнью. Госкомимущество выбрало время, когда их враг максимально временно обессилен. На вчерашней пресс-конференции Маргарита Эскина общалась с залом при помощи радиомоста. В ее голосе появились отчаяние и бессильная злоба – эмоции, которые Эскина крайне редко использует.

Об еще одном обстоятельстве напомнил вчера в Доме актера как всегда резковатый, но во многом справедливый Олег Табаков. Он сразу заявил о том, что Госкомимущество очень удачно поспешило составить такое письмо – в период междуцарствия. А это значит, что, пока преемник не у власти, а Министерство культуры шатает в ожидании перемен, решить что-либо положительно будет крайне тяжело. Или почти невозможно.