Вадим Пономарев: Триумфальное возвращение «Мегаполиса»

Хотя с возвращением вышел забавный фокус. Назначенный на 28 апреля концерт не состоялся. По причине неожиданного обесточивания Театра Гоголя вместе с находящимся в нем клубом Ikra. Однако Олег Нестеров вовсе не отчаялся, не принял ЧП как перст судьбы. А спокойно сыграл 8 мая обещанную программу.

Удивляться нечему, ведь «Мегаполис» давным-давно стал enfant terrible московской клубной сцены. Уходил и возвращался не раз. По большей части отлучки были связаны с бурной деятельностью Олега Нестерова как продюсера. То и дело некие группы появлялись в поле зрения его лейбла «Снегири», активно признавались в любви к чуткому продюсеру, а позднее столько же активно ругались с ним, обвиняя в абсолютном ничегонеделании. И уходили. И приходили новые таланты.

Теперь уже почти все артисты разбежались из «Снегирей», потому что без продакшена и промоушена смерть артиста приключается значительно раньше смерти от алкоголизма. Что многим обидно.

Известный германофил Олег Нестеров бережно перевел текст песни на русский для зрителей, а затем спел на языке оригинала

И Олег Нестеров взялся за собственный прославленный проект. Нарушил обет молчания аж с 2000 года. Показал, что есть еще порох в пороховницах. Для подобной демонстрации не пришлось даже исполнять ни одной новой песни. Потому что старые говорят сами за себя. Нынешний «Мегаполис» по-прежнему изящен, легок и светел.

Песню «Пушкин», сочиненную в 1990 году, музыканты обыкновенно посвящают то великому русскому поэту, то не менее известному президенту. И вот снова не удержались. Вместо иронического припева «Пушкин, Пушкин…» спели не менее ироническое «Путин, Путин…»

Лирическое «Женское сердце» Олег Нестеров всегда пел с закрытыми глазами. Не изменил этой привычке и теперь. Одна из самых пронзительных любовных песен русской рок-музыки все так же мелодична и эстетична.

Сюрпризом для присутствовавших стало исполнение знаменитого вальса Марлен Дитрих «Я принадлежу только себе». Почти под одну гитару, на немецком языке. Известный германофил Олег Нестеров бережно перевел текст песни на русский для зрителей, а затем спел на языке оригинала.

Почти о каждой песне Нестеров рассказывал что-то забавное. Например, песня «Я большой» – это песня «о двух балеринах, в старости влюбившихся в Большой театр». Песню «Господы» группа любила в бурных 90-х исполнять в полубандитских казино, где неплохо платили. Редкая группа могла доиграть в них до запланированного конца концерта, однако песню «Господы» тамошняя братия выслушивала с мистическим почтением. А вот песню «Новое московское сиртаки» (про яйца дрозда) сами музыканты называют не иначе, чем словом «Яйца».

Старички (кроме нового барабанщика, состав-то еще тот) звучат отменно заводно и задорно. Все тот же плотный и при этом прозрачный саунд. Барабанщик предпочитает игре по мембране ведущего барабана игру по его же ободку. Полуакустическая соло-гитара выдает актуальный свежий тембр, а безладовый бас – вкрадчивый глубокий низ. В сочетании со звенящей шестиструнной акустикой в руках самого Нестерова получается модный звук из нынешних лондонских предместий.

Олег Нестеров (www.snegiri.ru)

И это самый поразительный парадокс в случае с «Мегаполисом». Масса юных и не слишком музыкантов прослушивает гигабайты самой актуальной музыки. Объединяются в сообщества «Вдох и выдох по-лондонски», а также «Мы больше «Радиохэд», чем сам «Радиохэд». И ничего, кроме унылого вторично-третичного русского рока, у них не получается.

Олег Нестеров всего-то вспомнил свои старые песни, явно не распевался перед концертом и даже не пил на сцене коньяк. Что выглядит особенно кощунственно среди повального русского лесби-рока. И выдал на-гора актуальный свежий звук, ничего похожего на который слышать в последнее время не приходилось. Более того, Нестерову есть что сказать. Он транслирует свое ироническое спокойствие каждой строчкой песни так, что не нужно ничего пояснять. Тот самый неповторимый институциональный подтекст. Из-за которого «Мегаполис» и стал когда-то называть себя настоящим московским ансамблем.

Исключительный позитив сейчас вообще редко ассоциируется с российской рок-музыкой. Грусть-тоска заполонила рок-клубы или, как антитеза, совсем уж оголтелый ор. Светлые позитивные песни «Машины времени», «Воскресенья», «Крематория», «Браво» и «Мегаполиса» – словно чужеродный луч света в темном царстве. Эдакие шестидесятники для язвительных перестроечных 90-х.

Брит-поп и его разновидности отравили немало свежей воды в наших колодцах. И пока молодые музыканты, только начинающие свой путь в музыке, делятся со слушателями своей беспричинной тоской, очень уместно выглядит возрождение позитивного московского рока в лице его лучших представителей. Замечу в скобках, что возрождение питерского «Телевизора» также поставило вопрос об адекватности перед многими «рок-группами ни о чем» в Северной столице.

Группа «Мегаполис»

Не знаю, что с новыми группами происходит. Они вербально не артикулированы, как рыбы. И большинству – нечего даже сказать. Слушаешь приносимые на рецензии демо-диски, читаешь тексты новых песен и поражаешься беспомощности высказывания. Поражаешься тому, что молодой музыкант, явно старающийся стать рок-звездой, вообще не хочет ничего сказать этому внимающему миру. А хочет делать позы и жесты, как звезды. И почаще выступать по телевидению. Совсем уж клинический случай – стараниями Леонида Бурлакова ставшая небезызвестной группа «Братья Грим». Но и менее клинических случаев предостаточно.

Трагедии из нынешнего положения дел устраивать не стоит. На европейском и американском музыкальном рынке происходит точно то же. Острейший дефицит свежих мессиджей и поднадоевшее цитирование всего и вся, к месту и без оного. Вероятно, это глобальный кризис рок-музыки как жанра.

Тогда зачем нам слушать цитаты? Лучше послушать первоисточник.

Забавное предложение сделал на своем концерте Олег Нестеров. Он предложил утилизировать старую музыку так же, как бытовые отходы. Во имя экологической чистоты. Сочинять по 12 песен в год на исполнителя, а остальное – утилизировать. «Хочу предложить собраться Боно, Стингу и другим, спеть свои хиты в последний раз. И – все».

Такой вот утопист, кремлевский мечтатель Олег Нестеров. Предложить предложил, но сам новых песен не спел.