Андрей Ковалев: Порнография чтения

Общественная польза от такого социального института, как порнография, очень велика. Сексуально озабоченные граждане могут излить свои страсти перед журнальчиком «для взрослых», воздержавшись таким образом от уголовно наказуемых шалостей в подъездах и лесопарковых зонах.

Кстати сказать, речь идет по преимуществу о гражданах. Современные маркетологи, изучавшие рынок удовлетворения сексуальных потребностей различных категорий населения, утверждают, что гражданки с несравненно большим стоицизмом относятся к временному дефициту в этом секторе рынка.

На этом наблюдении и основывается феминистическая критика порнографии, в которой, как известно, безбожно эксплуатируется женское тело. Положение тут и в самом деле безвыходное – как было известно еще при историческом материализме, эксплуатация человека человеком будет уничтожена только при обществе, в котором средства производства будут принадлежать самим работникам, а вся прибавочная стоимость пойдет только на общественные нужды.

Жесткие меры общественного наказания должны применяться только к детской порнографии

Но до наступления счастливого момента победы феминистической революции в мировом масштабе всякий человек, который сколько-нибудь серьезно углублялся в проблему, поймет, что мужское тело в случае изобразительной порнографии эксплуатируется гораздо более варварски, чем женское.

Достаточно представить себе производственную базу порноиндустрии – с операторами и помощниками операторов, осветителями, визажистами, декораторами и костюмерами. И в присутствии всей этой тусовки бедным порноартистам приходится исполнять немыслимые гимнастические трюки.

Но, во всяком случае, если взрослые и вменяемые работают в этой сфере шоу-бизнеса без всякого внеэкономического принуждения, то все остальное – предмет забот налоговиков. Жесткие меры общественного наказания должны применяться только к детской порнографии.

Что же касается порнографии литературной, то здесь эксплуатации чьих бы то ни было тел, понятное дело, не происходит. Некие добрые люди предают гласности различные свои фантазии, причем без всякого использования посторонних субъектов. Для того чтобы ознакомиться с этой темной сферой общественного подсознательного, достаточно набрать в Интернете в поисковой системе ключевое слово «порнолитература» - и окунуться в море безбрежного наслаждения, поскольку придется выбирать из полумиллиона различных предложений.

Наслаждение и в самом деле безграничное – где еще найдешь такое сочетание грубого реализма («Как мы всем классом отымели учительницу пения») с авангардистским пренебрежением непререкаемыми нормами правописания, изложенными в «Грамматике» Розенталя и «Словаре» Ожегова.

Посему примеров этой восхитительной письменности привести не могу, поскольку опасаюсь скорой и внесудебной расправы со стороны корректоров, знаменитых своей безжалостностью в искоренении разврата и морального разложения.

Но основной сюжет вокруг этого подлинно народного творчества развивается совсем в другом пространстве.

Ибо литература, как полагали модные в прошлом веке французские философы, предназначена только для одного – для удовольствия.

Удовольствия от Чтения.

И тут – каждому свое.

Кому-то Гарри Поттер, кому-то – занудливый и безбрежный Джеймс Джойс.

Только вот собственно порнографическая литература в ее чистом и неприкрытом варианте представляет собой удовольствие для очень специфической категории читателей, умников-извращенцев, которые умеют ловить кайф от всего этого нагромождения удивительных орфографических ошибок, фатального несогласования частей предложения и специфических штампов, за которыми можно разглядеть странные метастазы общественного подсознания.

Через холодных умом интеллектуалов порнографическая псевдолитература и попадает из потных ручонок сексуально неудовлетворенных слоев населения в сферу высокой литературы.

Курьез только в том, что преследуют в качестве распространителей порнографии и разносчиков опасной для общества скверны как раз вот этих снобов и эстетов, готовых любоваться всяким текстуальным и прочим мусором.

Самый знаменитый порнограф современности Владимир Сорокин начинал в советские времена как незатейливый постмодернист, сплавляя в единый текст осколки всего, что попадалось под руку, – от высокой риторики диссидентского журнала «Посев» до слабоумного красноречия заводской многотиражки.

И отпечатанные на «Эрике» подметные листки с непристойными рассказами, которые в те древние времена ходили по рукам наравне с «Архипелагом» и Бродским, тоже в дело пошли.

Самое забавное в том, что Сорокин еще в те бесконечно далекие от нас восьмидесятые создавал литературу в согласии с наставлениями постмодернистских классиков, которые объявили о Смерти Автора. Поэтому и приучился лепить тексты из всякого мусора.

Но теперь куда-то-идущие потратили массу усилий, чтобы этого бедного Автора реанимировать и призвать художника к ответственности за безобразное поведение той реальности, которую он отображает.

А постмодернист, как известно, имеет дело только с одной реальностью – то есть безбрежным текстом, из которого высекает искры Удовольствия.

При этом реальные создатели, оформители, украшатели и распространители порнографии так и остались за кадром. Тут все понятно – баллады о «Порочных маркизах» или пляжных развлечениях прыщавых юнцов не имеют авторства не только потому, что творцы предпочитают анонимность.

Дело в другом – вся эта высочайшего полета словесность отмечает точки застоя и места наиболее активных потоков гормонов в теле общественного подсознательного. А подсознание, как говорили уже упоминавшиеся французские умники, организовано, как текст.

Но, дорогие читатели, если вы все же решитесь узнать нечто новое «про это», постарайтесь сделать так, чтобы приобретенные вами в секретных местах материалы не попали в руки несмышленого юношества.

Опасность в том, что дети малые не смогут сдержать гормонального шока и станут писать жы-шы.

Греха тогда не оберешься.